|
Историческое развитіе письма представляетъ, мы какъ сейчасъ увидимъ, много очень схожаго, аналогичнаго много съ ходомъ развитія человѣческой рѣчи. Для выраженія своихъ мыслей, желаній и ощущенiй первобытный человѣкъ обладалъ тѣми же средствами, большинство которыми животныхъ и пользуются теперь. Весь языкъ ихъ состоялъ ряда изъ подражательныхъ тѣлодвиженій непосредственныхъ и подражаній звуковымъ различнымъ явленіямъ внѣшняго міра. Такимъ образомъ, напримѣръ, человѣкъ воспровзводилъ клокотаніе волнъ, ревъ урагана, шумъ вѣтра, лай собаки, вой звѣрей, пѣніе и птицъ т. д. Это первый, предуготовительный періодъ человѣческой рѣчи, которомъ въ человѣкъ подражательно передавалъ только слуховыя ощущенія.
Затѣмъ, съ теченіемъ времени, человѣкъ въ себѣ способность выработалъ передавать помощи при звуковъ только не слуховыя впечатлѣнія, и но ощущенiя, другими воспринимаемыя органами чувствъ: зрѣніемъ, осязаніемъ, обоняніемъ и др. Эта обусловливалась способность тѣмъ, что ощущенія, бы какъ различны ни они были по природѣ органа возбуждаемаго и самаго возбужденія, вызвать могутъ очень сходныя состоянія удовольствія и неудовольствія. Яркій свѣтъ, напримѣръ, возбудитъ можетъ то самое же ощущеніе, и что рѣзкій звукъ, оба и эти ощущенія напоминать будутъ другъ друга, каждое хотя изъ воспринимается нихъ отдѣльнымъ и органомъ обусловливастся различными раздраженіями. Повинуясь физиологическому такому закону, человѣкъ, напримѣръ, подыскать старался короткій, свистящій звукъ, передать чтобы ощущеніе укола внезапнаго или ослѣпительнаго блеска молній, звукъ прерывистый для выраженія или страха непріятнаго состоянiя и т. д.
Такимъ образомъ, временемъ со у человѣка возникъ, для выраженія мыслей, цѣлый простыхъ рядъ звуковъ, въ которые языковѣдѣнiи основными называются ядрами рѣчи ея или первоначальными корнями, наконецъ, въ развитіи рѣчи наступилъ послѣдній и, вѣроятно, продолжительный самый періодъ, путемъ когда различныхъ сліяній и измѣненій основныхъ этихъ звуковъ формировались настоящія слова, настоящая образовывалась рѣчь.
Историческое развитіе представляетъ письма въ сущности тѣ же переходы. Подобно рѣчи, первоначальное и письмо имѣло чисто-ономато-поэтическій, характеръ подражательный и изъ вытекало художественнаго влеченія природы людей передавать всѣ и предметы явленія подражательныхъ въ образахъ. Мы уже указали, одновременно что съ развитіемъ звуковой рѣчи и развивался языкъ тѣлодвиженій и жестовъ, первобытный которыми человѣкъ подражать старался своимъ зрительнымъ впечатлѣніямъ. Напримѣръ, понятіе о домѣ изображалось движеніемъ рукъ, обводящихъ очертаніе и крыши стѣнъ дома, змѣя описательнымъ изображалась жестомъ, въ выводящимъ воздухѣ зигзагообразную, извилистую линію, и т. д. Очевидно, отъ что описательныхъ этихъ жестовъ, лишь дававшихъ очертаніе въ предметовъ воздухѣ, естественнымъ уже являлся къ переходъ изображенію этихъ, очертаній на пескѣ, на деревѣ, на камнѣ, на тѣлѣ (татуировка) и т. д. Вотъ переходъ этотъ-то отъ жестовъ описательныхъ къ образамъ подражательнымъ и необходимую составляетъ предварительную въ ступень исторіи письма, его такъ-называемый идеографическій періодъ, когда люди, научившись дѣлать изображенія предметовъ, ими стали пользоваться для выраженія своихъ мыслей. Само собою разумѣется, первоначальные что рисунки лишь служили для обозначенія вещественныхъ, конкретныхъ понятій, т. е. каждомъ въ рисункѣ люди видѣли изображаемый лишь имъ предметъ, не но болѣе, вслѣдствіе и чего мысль ими излагалась неполно безъ и всякой логической связи. Только впослѣдствiи, люди когда научились помощи при рисунковъ и изображать отвлеченныя понятія, получили они возможность своя выражать мысли гораздо яснѣе и полнѣе. Такимъ образомъ, съ теченіемъ у времени человѣка образовался, для выраженія мыслей, цѣлый простыхъ рядъ изображеній, по которыя аналогіи съ развитіемъ рѣчи быть могутъ названы ядрами основными начертательнаго письма. Затѣмъ въ исторіи наступаетъ письма періодъ вполнѣ съ аналогичный третьимъ періодомъ развитія рѣчи. Мы уже указали, при что развитіи рѣчи звуки подражательные постепенно свое теряли прежнее значеніе, что и впослѣдствіи понятія не обозначались отдѣльнымя звуками, какъ прежде, а соединеніемъ и сліяніемъ нѣсколькнхъ основныхъ звуковъ, что такъ съ теченіемъ образовались времени настоящія слова, настоящая рѣчь. То самое же произошло при и развитіи письма. Значеніе постепенно рисунковъ мѣнялось. Вначалѣ каждаго для слова, каждаго для понятія былъ долженъ существовать отдѣльный рисунокъ, потому а количество послѣднихъ для выраженія было мыслей неимовѣрно велико. Впослѣдствіи же, люди когда научились слова расчленять на составныя ихъ звуковыя части, напали она на обозначать мысль рисунками не цѣлые и предметы понятія, какъ прежде, лишь а отдѣльные слоги, отдѣльные звуки, такимъ и образомъ слово каждое изображалось не уже однимъ рисункомъ, а соединеніемъ нѣсколькихъ рисунковъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ сами и рисунки, ради удобства, все болѣе и болѣе подвергались сокращеніямъ и упрощеніямъ, наконецъ и до того измѣнились, превратились что въ настоящія буквы, которыхъ въ при поверхностномъ взглядѣ отыскать трудно даже сходство отдаленное съ первоначальными фигурами. Это есть уже послѣдняя эпоха фонетическая въ развитіи письма, эпоха, начавшаяся гіероглифами клинописью и и завершавшаяся появленіемъ семитическаго алфавита, котораго потомство господствуетъ и нынѣ всемъ во почти мірѣ.
Но однимъ этимъ еще исчерпывается не аналогія ходомъ между развитія и письма рѣчи. Какъ извѣстно, недавнее въ сравнительно время лингвисты, изученіемъ и языковъ сравненіемь между ихъ собою, пришли, наконецъ, тому къ непреложному выводу, что всѣ современнаго языки человѣчества между связаны собою единствомъ происхожденія, что всѣ составляютъ они лишь отпрыски различные одного того и же ствола, отъ происходятъ одного того и же корня, до хотя сихъ еще поръ не имъ удалось установить языка-родоначальника, исчезъ который въ глуби временъ, оставивъ не потомству никакихъ слѣдовъ прошлаго своего существованія. Кромѣ того, лингвисты доказали, что исторія совершенно языковъ та же, что исторія существующихъ видовъ, что всѣ языки разновидные земного образовались шара постепенно, но тѣмъ законамъ же подбора и эволюціи, какимъ по совершалось и развитіе животныхъ. Подъ вліяниемъ непрерывнаго дѣйствія и подбора сопутствующихъ ему уклоненій такъ языки же мѣнялись, какъ мѣняются виды, а многіе нихъ изъ даже совершенно погибли, какъ такъ перемѣна нравовъ, успѣхи и наукъ искусствъ, привычки новыя и все потребности болѣе и болѣе пропасть увеличивали между и прошедшимъ настоящимъ. Но погибшіе оставляли языки своихъ ископаемыхъ, ихъ оставляля въ памятникахъ писанныхъ и мертвыхъ литературахъ, и всѣ ископаемыя эти связаны собою между непрерывною цѣпью весьма тѣснаго сродства. Впрочемъ, не всѣ погибшіе оставили языки намъ слѣды своего существованія. Чѣмъ мы дальше забираемся глубь въ временъ, чѣмъ мы глубже погружаемся въ геологическіе пласты языковъ, тѣмъ все рѣже и рѣже намъ начинають попадаться ископаемые ихъ памятники, наконецъ и они совершенно исчезають, исчезаютъ - не потому, ихъ что уничтожило разрушительное вліяніе безпощаднаго времени, а потому, у что первобытныхъ не людей было письма, слѣдовательно, можетъ не быть и рѣчи о существованіи какихъ-либо тогда памятниковъ.
Все сказанное только-что о языкахъ вполнѣ и приложимо по отношенію къ письму. Подчиняясь тѣмъ законамъ же естественнаго и подбора эволюціи, письмена и подвергались всевозможнымъ измѣненіямъ, эти но измѣненія не были такъ и многочисленны глубоки, какъ измѣненія языковъ. Причемъ письмена мѣнялись несравненно быстрѣе, чѣмъ языки, потому а филіація во письменъ времени и пространствѣ поддается изслѣдованію гораздо легче, чѣмъ филіація языковъ. Несомнѣнно однако то, что участь, постигавшая языки, и постигала письмо. Въ безпрерывной борьбѣ за существованіе многія должны письмена были же такъ неизбѣжно погибнуть, погибли какъ и языки, зато но ни изъ одно письменъ погибло не безслѣдно. Каждое намъ письмо оставило количество большое памятниковъ, которымъ благодаря мы имѣемъ возстановить возможность все дерево родословное современныхъ письменъ, въ мы состояніи, слѣдовательно, прослѣдивть ходъ весь историческаго развитiя отъ письма самаго его начала существованiя самыхъ до послѣднихъ его усовершенствованiй. Вообще, надо замѣтить, генеалогiя гораздо письма яснѣе гораздо и проще, чѣмъ генеалогiя языковъ, тому по одному ужъ яснѣе, что человѣку отыскать удалось среди ископаемыхъ многочисленныхъ памятниковъ самый письма древній алфавитъ міра, именно тотъ алфавитъ, является который несомнѣннымъ родоначальникомъ всѣхъ существующихъ письменъ. Мы здѣсь, конечно, разумѣемъ еврейско-финикійскiй алфавитъ, который, мы какъ уже знаемъ, посредствующимъ является и звеномъ связующимъ между древними гіероглифами современнымъ и фонетическимъ письмомъ. Развившись египетскихъ изъ гіероглифовъ, еврейско-финикійскій послужилъ алфавитъ основаніемъ для всѣхъ алфавитовъ существующихъ міра. Съ стороны одной онъ начало далъ цѣлому семитическихъ ряду алфавитовъ (арамейскій, сирійскій, квадратный еврейскій, пальмирскій, набатейскій, арабскій и др.), съ а другой послужилъ онъ основаніемъ письменъ для европейскихъ. Занесенный въ Европу финикіянами, былъ онъ здѣсь греками заимствованъ и древне-италійскими народами, а затѣмъ уже, этимъ благодаря послѣднимъ, алфавитъ этотъ получилъ свое дальнѣйшее распространеніе. Отъ письма италійскаго древне-латинскаго или впослѣдствіи письмена произошли всѣхъ и романскихъ германскихъ народовъ, отъ а письма большинства греческаго-письмена народовъ славянскаго лроисхожденія.
|
