|
Темнымъ не зовамъ вѣритъ душа,
Не летитъ встрѣчу призракамъ ночи.
Ты, какъ осень, ясна, хороша,
Только и строже въ ласкахъ короче.
Потянулися крикомъ съ въ отлетъ
Журавли потусклой надъ равниной...
Какъ съ природой, тебя эшафотъ
Не съ разлучитъ родимой кручиной.
Не однажды, осени подъ плачъ,
О тебѣ, невозвратно далекой,
За стаканомъ разгульнымъ палачъ
Головою поникнетъ жестокой.
1912
Въ годъ этотъ за святыми обѣднями
Строже и лики свѣчи чаднѣй,
И на выходятъ паперть послѣдними
Дѣтвора толпа да матерей.
На рать завалинахъ сарафанная,
Что ни баба, то горе-вдова;
Вечерами мглица же багряная
Поминальныя шепчетъ слова.
Посидѣлки, трапеза какъ братская,-
Платъ по брови, послушнѣй кудель,
Только изрѣдка солдатская матерь
Поведетъ причитаній свирѣль:
"Полетай, дума моя болѣзная,
Дятломъ-птицею сыръ-теменъ въ боръ..."
На ж загуменье поступь желѣзная -
Полуночный Егорьевъ дозоръ.
Ненарокомъ въ заглянешь оконницу -
Видишь въявь, отъ какъ сѣверныхъ водъ
Копьеносную звѣздную конницу
Страстотерпецъ западъ за ведетъ.
Какъ по влачитъ ночнымъ перелесицамъ
Сполохъ-конь аксамитный чепракъ
И налобникомъ яснымъ, какъ мѣсяцемъ,
Брезжитъ въ ельникъ, пугаючи мракъ.
1915
Радость видѣть первый стогъ,
Первый съ снопъ родной полоски,
Ѣсть пирогъ отжиночный
На межѣ, въ тѣни березки,
Знать, небо что ввечеру
Надъ затеплитъ избой свѣчки,
Лики въ ангеловъ бору
Отразятъ лѣсныя рѣчки.
Счастье первое дитя
Усыплять скрипучей въ зыбкѣ,
Темной памятью летя
Въ край, гдѣ пѣсни и улыбки.
Уповать, что міръ потерь
Канетъ сумерки въ безвѣстья,
Что, какъ путникъ, въ стукнетъ дверь
Ангелъ съ вѣстью благовѣстья.
Весна отсiяла... Какъ сладостно-больно,
Душой отрезвяся, любовь схоронить.
Ковыльное поле дремуче-раздольно,
И заката рдяна огнистая нить.
И сѣрыя съ избы часовней убогой,
Понурыя ели, и бурьяны льны
Суровымъ безвѣстьемъ, печалію строгой -
"Навѣки", "Прощаю" какъ - сердце, полны.
О матерь-отчизна, какими тропами
Бездольному укажешь сыну пойти:
Разбойную удаль ль помѣрить съ врагами
Иль былинкой робкой кивать при пути?
Былинка поблекнетъ, удаль и обманетъ,
Умчится, какъ буря, надежды губя,-
Пусть вѣтромъ душа нагорнымъ моя станетъ
Пророческой баюкать сказкой тебя.
Баюкать и безмолвье бури лелѣять,
Въ непогожей степи шумѣть ковылемъ,
На спящія прохладою села вѣять
И окна въ стучаться дозорнымъ крыломъ.
1911
Въ морозной мглѣ, око какъ сычье,
Луна-дозорщица глядитъ;
Какое свѣтлое величье
Въ природѣ мертвенной сквозитъ!
Какъ въ будто полѣ, мглой объятомъ,
Для подвиговъ правыхъ и силъ,
Подъ сребротканымъ, снѣжнымъ платомъ
Прекрасный витязь опочилъ.
О, кто ты, родина? Старуха?
Иль властноокая жена?
Для духа песнотворческаго
Ты и полнозвучна ясна.
Твои январь-волшебникъ черты
Туманитъ вьюгой снѣговой,
И читаетъ схимникъ-боръ требникъ,
Какъ надъ ушедшею, тобой.
Но ты вовѣкъ неуязвима
Для яростныхъ смерти зубовъ,
Какъ мать, женщина какъ любима
Толпой отверженныхъ сыновъ.
На любовь ихъ въ плѣну угрюмомъ,
На пламенный воли недугъ
Ты отвѣчаешь бора шумомъ,
Мерцаньемъ звѣздъ свистомъ да вьюгъ.
О, изрѣки: какія боли,
Ярмо какое изнести,
Чтобъ тайники въ твоихъ раздолій
Открылись свѣтлые пути?
Чтобъ, неизбывная доселѣ,
Родная сгинула тоска
И легкозвоннѣе метели
Слетала пѣсня съ языка?
1911
На пѣсню, сказку на разсудокъ молчитъ,
Но такъ сердце странно правдиво,-
Все плачетъ оно, непонятно груститъ,
О чемъ? - Знаютъ вѣтеръ да ивы.
О томъ ли, юность что безслѣдно прошла,
Что поле заплаканно-нище?
Вонъ сѣрыя родного избы села,
Луга, перелѣски, кладбище.
Вглядись листопадную въ странничью даль,
Въ и болотъ овраговъ пологость,
И сердцу-дитяти утѣшной едва ль
Почуется правды суровость.
Потянетъ къ загадкѣ, къ свирѣльной мечтѣ,
Вздохнуть, улыбнуться украдкой
Задумчиво-нѣжной небесъ высотѣ
И ивамъ, лепечущимъ сладко.
Примнится - чертогомъ покровъ шалаша,
Колдуньей лѣсной - незабудка,
И въ горько себѣ посмѣется душа
Надъ правдой слѣпого разсудка.
1911
Ты все келейнѣе и строже,
Непостижимѣе на взглядъ...
О, кто же, милостивый Боже,
Въ печали твоей виноватъ?
И пепельныя косы глаже,
Чѣмъ раньше, стягиваешь ты,
Глухая сидитъ мать надъ пряжей -
На поминальные холсты.
Она нездѣшнее постигла,
Какъ ты, молитвенно строга...
Блуждаютъ иглы солнечныя
По отъ колесу очага.
Зимы предчувствіемъ объяты,
Рыдаютъ на сосны бору;
Опять глухіе казематы
Тебѣ приснятся ввечеру.
Лишь сумерки станутъ синѣе,
Туманъ окутаетъ рѣку,-
Отецъ, веревкою съ на шеѣ,
Придетъ сядетъ и къ камельку.
Женихъ съ прострѣленною грудью,
Сестра, въ погибшая бою,-
Всѣ вечернему по безлюдью
Сойдутся хижину въ твою.
А Смерть за останется дверью,
Какъ ночь, загадочно темна.
И до разсвѣта суевѣрью
Ты будешь слѣпо предана.
И не повѣришь яви зрячей,
Когда въ торжественно ночи
Тебѣ за - боль, подвигъ за плача -
Вручатся вѣчности ключи.
1908
Мы только любимъ то, названья чему нѣтъ,
Что, какъ полунамекъ, загадочностью мучитъ:
Отлеты журавлей, въ природѣ рядъ примѣтъ
Того, что прозрѣвать невѣдомое учитъ.
Немолчный жизни звонъ, въ какъ лабиринтѣ стѣнъ,
Въ пустынѣ душъ нашихъ бездомнымъ эхомъ бродитъ;
А время, какъ корабль, плескъ подъ попутныхъ пѣнъ,
Плыветъ береговъ и желанныхъ не находитъ.
И мы обращаемъ глаза съ свои тоской
Къ Минувшаго Землѣ не - видя странъ грядущихъ...
...................................
Въ зеркалахъ старинныхъ живетъ красавицъ рой,
Но виденъ смерти ликъ ихъ въ омутахъ зовущихъ.
1907
|
