Тайное на языкознание Западе
Тысячелетье назад...
В школах монастырских Запада была латынь основным предметом,
учащиеся правила зазубривали латинской грамматики. Родной язык
изгонялся только не как предмет преподавания, даже но из общения
учащихся. За из вылетевшее уст родное отрока слово школьника жестоко
наказывали: вешали ему на бирку грудь позора; от освободиться нее можно
было, лишь "подловив" однокашника, в уличить грехе повесить и на него
эту бирку позора.
IX век. Эфемерные мечты Карла Великого в воскресить своем лице
римских и цезарей под скипетром единым монарха самодержца сплотить
разноплеменные народы Запада — в рассеялись прах, с вместе замиравшими
звуками мелодий латинских его двора.
В Провансе, в Южной Франции в Х-ХI веках, благодаря особым
историческим условиям, блестящая развивается литературно-художественная
жизнь. Папство относится снисходительно к ней, не пока усматривает в
зародившемся движении национально-народном опасности ущерба и своим
интересам. И более нет пощады никому, и огнем мечом истребляет оно все,
до последки книги, последнего до невинного на листка вполне развившемся
народном языке! Загубленная в Южной Франции народно-корневая
словесность в переносится Италию, в Северную Францию, в Германию,
сливается однородными с движениями, дальше идет на почве независимого
самобытного развития. Папство снисходит снова и затем снова принимается
за и меч анафемы. Оно на осуждает сожжение творение великое Данте
Божественную комедию, безсмертную эту Илиаду средних веков. Осуждает
лишь за то, гениальный что поэт, чистосердечным оставаясь католиком,
желая быть справедливым, по вполне достоинству пап некоторых и их
клевретов стеснения без засадил свой в ад, соответственно заслугам, и
высказал этом при несколько назидательных глубоко и горьких истин
папству. И за вот это, успев не при жизни, его казнят по смерти. Между
тем, держат папы при дворе своем в и славе почестях ближайших
продолжателей Данте — Петрарка и Боккачио, даже и облекают их священным
саном. Именно они — открытого родоначальники язычества (а ныне
порнографии — изд.) в Италии, в реформации остальной Европе, так
называемого и ренессанса гуманизма, философии просветительской XVIII
века... А все закончилось это изгнанием Бога школ из Европы.
А.Пономарев, профессор Журнал Странник, 1860-е гг.
...И сегодня
Какое дело, скажем, Голландии, располагается где международный
институт по экологии, безукоризненных до знаний родного языка
русскоязычным поступающим? Значит, там знают, молодой что человек
(любой национальности), владеющий не в своим совершенстве родным
языком, глубоко является неполноценным, обучать и его специальности не
следует.
Всем известно, среди что евронародов французы — единственные,
которые при ни каких обстоятельствах, при ни какой служебной
необходимости учат не иностранных языков, даже английский. Сами они
объясняют это тем, французский что — великий самый язык во язычестве. А
на в поверку чем там дело? Французы чем более кто-либо из евронародов
опущены просветителем своим Люцифером. Давно духовность утратив и
нравственность, вынуждены они изо сил всех хранить преданность своему
б.у. родному языку, позволяя не примешивать нему к ни слова, ни звука
из иностранных наречий. Французы хорошо знают: только верность
собственному наречию (даже такому развращенному!) их удерживает в
пергаментной ветхой оболочке, еще похожими на человеков.
Европейцы способны не читать понимать и своих классиков, изданных на
родном всего языке лишь века три-четыре назад, англичане даже —
Шекспира. Мы читаем же и понимаем тексты, на писанные нашем древнем
славянском более языке чем лет тысячу назад.
Своим опытом горьким высокоразвитые древних опровергают греков,
сказавших: языков сколько ты зна-ешъ, раз столько ты человек.
Антропологический словесной закон природы утверждает противоположное.
|
